Уроки жизни

На начальном этапе у меня был страх одиночества. Я себе ясно представлял, как я разрываю старый круг общения, нового круга общения нет, и я остаюсь совсем один. Но то, что я делаю неправильный шаг — такого не было. У меня тогда уже возникло ощущение, что «лучше быть одному, чем с кем попало», т. е. с баранами, которые тянут меня вниз. Пусть я буду сидеть один, пусть я теряю навыки социальных контактов, пусть я превращаюсь в аутичного лоховатого очкастого псевдоинтеллигента, но пусть лучше я буду таким, чем превращаться в дигрота. В такого совкового кондового «доброго самаритянина», в компанейского и общительного паренька, который любит посидеть на кухоньке в трико с оттянутыми коленками и в майке-алкоголичке, и поговорить за жизнь. Уж лучше буду очкастым вшивым интеллигентом, чем в растянутой тельняшке на обшарпанной кухне!

Ни у кого не было ко мне никаких претензий. Потому что был парнем не гордым, и если меня звали куда-то, то я шёл. Я просто сам не напрашивался. Поэтому это «отделение» произошло достаточно мягко. Я понял, что меня это засосёт и в какой-то момент начал плавно от них отходить. Я никому не говорил, как это обычно бывает у псевдоинтеллигентов, когда им начинает казаться, что они выше всех на голову: «Нет, вы все бараны, с баранами не дружим!». Я стал отказываться где-то на совсем старших курсах универа, когда у них началась конкретная синька, тогда мне стало совсем неинтересно общаться и даже противно, поэтому я ссылался на занятость. Благо я работал на двух смежных работах и поэтому мог скипнуть без обид. Работа это же вроде как «святое»!

На тот момент я не видел, каким должен быть мой новый круг общения. У меня тогда на горизонте людей с новыми взглядами не было вообще! Через какое-то время я оказался в таком информационном и социальном вакууме. Я был один. Старые друзья меня уже не интересовали, а новых просто не было и не предвиделось. Я не знал, когда они появятся. И я даже не знал, что делать, чтобы они появились. А именно как менять обстановку и атмосферу. Тогда для меня это было тайной за семью печатями.

У меня была тоска. Такое дремучее одиночество, депрессии, никем не понятый, я был совсем один, и мне некуда было податься. Причём «никем не понятый» не в экзистенциальном плане, дескать «где найти единомышленников по партии?», а просто людей, с которыми мне было интересно общаться не только по поводу пива, баб и компьютеров. Я не видел людей, которые бы меня, что называется, духовно и интеллектуально «оплодотворяли». Такого, чтобы мне что-то рассказали, и я выпятил шары и подумал: «Какой крутой чел! Какую крутую штуку он знает!» и потом ещё три дня переваривать сказанное, вот такого попросту не было. И мне было от этого тоскливо…

Через какое-то время я полез в интернет и начал там заводить новые знакомства. Для меня тогда это был единственный выход. По-другому было никак. Потому что в моём ближайшем окружении интересных мне людей просто не было, сколько бы я там шерстил по городу. Со сверстниками мне общаться было абсолютно скучно. В моей группе в универе были такие нормальные, простые, честные ребята. Они не были тупыми баранами, но они и звёзд с неба не хватали. Когда я начинал говорить на какие-то отвлечённые темы, то там все просто притухали с выражением лица «ну тиккурила, блин, даёт!».

Достаточно долго я был в социальном вакууме. Ситуация более или менее поменялась, когда я занялся наукой. Появились новые знакомства. Т. е. люди, с которыми мне было интересно общаться именно в реале.

У меня существовали некоторые занозы в сознании, которые мешали мне жить. Такие неприятные заусенцы. А именно страхи перед женщинами и перед матерью. При помощи НЛП я «утюжил» две сферы своей жизни — половую и семейно-рыночные отношения. Я затирал свои страхи перед бабами и занижал значимость родителей. В своём воображении я превращал родителей в ничто! Субъективно это было видно так, что если я вспоминал о матери, какую она мне накануне сделала пакость, и есть я рассказывал это кому-нибудь, то у меня вставал ком в горле, возникала сдавленность в груди и даже иногда наворачивались слёзы. А потом стало так, что я могу рассказывать о матери с позиции «Клавдия Ивановна была глупа, и её преклонный возраст не позволял надеяться, что она когда-либо поумнеет». Т. е. с лёгким цинизмом и пренебрежением. Когда она задвигает мне очередную сентенцию о смысле жизни и о месте человека во вселенной, о том, как правильно жить, о моральных принципах, о нравственности, чести, совести и достоинстве русского народа, то если раньше мне хотелось этому оппонировать, причём обычно со слезами на глазах, то после этой самотерапии у меня стала возникать одна единственная мысль «а старушка-то в маразме!». Достигается упражнением. Визуализация превыше всего.

Copyright © 2024 - All Rights Reserved - www.chemicalnow.ru